Телефонный звонок отвлекает меня от разговора с гостями. Я прошу прощения, отхожу немного в сторону и снимаю трубку.

— Да, Лидия Степановна.

— Уля уже проснулась и требует маму.

— Бегу!

Позабыв обо всём, быстрой походкой направляюсь к номеру, где все это время спала моя малышка. Мать Богдана помогала за ней приглядывать.

Первое время мне было немного удивительно, что Лидия Степановна почти не лезла в нашу с Тихомировым семейную жизнь, не пыталась дать совет и не приезжала в гости без приглашения. Но потом я даже привыкла и мне понравилось!

Истошный детский плач слышу ещё в коридоре. Почти бегу к своей малышке. Толкаю дверь от себя, облегченно вздыхаю. Моя девочка не скучала. Её развлекала и бабушка, и тётка.

— Такая она у вас громкая, — шутливо возмущается сестра Богдана. — У меня в ушах звенит.

— Да, Уля умеет, — усмехаюсь я и, подойдя ближе, беру на руки дочь.

Она мгновенно перестает плакать, почувствовав материнское тепло. Прижимается ко мне, всхлипывает. Нежная, солнечная девочка. Она так на меня похожа! Когда смотрю на Ульяну, то будто себя вижу. От Богдана ей досталась только форма губ.

— Всё, всё… Мама рядом. Кушать хочешь?

Сев в кресло, снимаю тонкие бретели платья и расстегиваю бюстгальтер для кормления. Дочь тут же захватывает губами сосок и начинает жадно сосать.

Все присутствующие в комнате будто перестают существовать для меня. Я смотрю только на Улю. На длинные реснички с капельками слёз, на курносый носик, на крошечные пальчики, которые касаются моей кожи. Сердце будто увеличивается в размерах и давит на грудную клетку.

Резкий щелчок двери заставляет меня оторваться от разглядывания дочери. Только сейчас замечаю, что свекровь вместе с Сашей ушли. Теперь здесь только мы. Наша семья — я, Ульяна и Богдан.

Муж проходит по комнате и приседает перед нами на корточки. Целует в макушку Ульяну и кладёт ладони на мои бёдра. Я в который раз осознаю, что по-настоящему счастлива. Абсолютно. Вопреки.

У нас за плечами большой жизненный опыт. У каждого свой. У меня вынужденный брак, у него взрослый сын, которого он долго не имел возможности воспитывать. С каждым прожитым днём вместе с Тихомировым я убеждалась в том, что сейчас всё происходит так как должно быть. Не раньше и не позже. Зрело, по-взрослому, вовремя.

— Соскучился, — признается Богдан. — Прости, что в последнее время много пропадал на работе.

— Всё хорошо. После открытия отеля станет чуточку больше свободного времени. Ты же знаешь…

— Знаю. Поедем куда-нибудь отдохнуть?

— Ты меня опередил, — усмехаюсь я. — Вчера просматривала отели в Греции. И даже поговорила с Кариной на эту тему. Она отпустит Сашку.

Ульянка выпускает сосок, крепко засыпая на моих руках. Богдан забирает у меня малышку и, ещё раз нежно коснувшись сладкой щечки губами, опускает дочь в кроватку.

Я поправляю бюстгальтер и платье. Встаю с кресла и подхожу к мужу, положив ладони ему на грудь.

— Я говорил, что ты у меня самая лучшая? — спрашивает серьезно Богдан.

Пульс частит, когда он смотрит на меня именно так. Боже, я безумно люблю его. Казалось бы, разве можно любить мужчину ещё больше? С каждым днём я убеждаюсь, что да.

— Сотню раз говорил. Но скажи ещё.

— Ты у меня самая лучшая. Замечательная жена, мать моего ребёнка, подруга, компаньон. Я люблю тебя. Очень сильно.

— И я тебя.

Во мне слишком сильно бушуют гормоны после рождения дочери. Я стала такой сентиментальной! Поэтому слезы собираются в уголках глаз и начинают катиться по щекам. Богдан нежно вытирает их кончиками пальцев, а затем накрывает губами мои губы и целует чувственно, переворачивая всё внутри вверх дном…

Где-то в зале раздается громкий голос ведущего, заставив меня вздрогнуть. Я будто пробуждаюсь. У Тихомирова такой важный день, открытие нового детища! А он здесь, с нами…

— Беги, тебя уже все ищут, наверное.

— Встретимся вечером, — улыбается он.

— Ага, в нашей спальне. Я купила такой обалденный комплект белья! Хочу свести тебя с ума.

— Каждый день сводишь. Ты сейчас договоришься, что торжественный вечер придется закончить раньше запланированного.

— Не надо, — смеюсь в ответ. — Потерпим, да?

Богдан кивает, направляется к двери. Я так горжусь им. Тем, чего он достиг. Помню его совсем мальчишкой без богатых родителей и связей. Простым, добродушным, моим другом.

Уложив спать дочку, мы до сих пор можем рубиться в приставку и болтать обо всем на свете часами напролёт. Оказывается, супруги тоже могут быть друзьями.

Я смотрю ему в спину и любуюсь им. Теперь это не мальчишка. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина. Мой. Самый родной.